"Какой длиннющий день", - подумал я,
А вслух сказал: "Еще не так темно."
Она зажжет торшер, и не допьет вино,
Она большой любитель полумер.
"Мне завтра к десяти", - подумал я,
А вслух сказал: "Мне завтра к десяти".
Она поднимет бровь, но скажет мне: "Сиди",
И остановит стрелки у часов.
Я верю ей,
Я верю в то, что я любим, и нет
Причин не верить, только над Москвой
Высокий тает дым.
"Кто рыбка, кто рыбак", - подумал я, -
"мы все клюем на золотой крючок,
На прозу о любви, на песни ни о чем,
Приманкой нас так трудно удивить.
И мы как стая рыб, плывем на свет,
И рыбаков своих зовем по именам.
Мы сочиняем фарс, и остается нам
Еще десяток рифм, еще десяток фраз..."
Я верю ей,
Я верю в то, что я любим,
И нет причин не верить, нет.
А вслух сказал: "Еще не так темно."
Она зажжет торшер, и не допьет вино,
Она большой любитель полумер.
"Мне завтра к десяти", - подумал я,
А вслух сказал: "Мне завтра к десяти".
Она поднимет бровь, но скажет мне: "Сиди",
И остановит стрелки у часов.
Я верю ей,
Я верю в то, что я любим, и нет
Причин не верить, только над Москвой
Высокий тает дым.
"Кто рыбка, кто рыбак", - подумал я, -
"мы все клюем на золотой крючок,
На прозу о любви, на песни ни о чем,
Приманкой нас так трудно удивить.
И мы как стая рыб, плывем на свет,
И рыбаков своих зовем по именам.
Мы сочиняем фарс, и остается нам
Еще десяток рифм, еще десяток фраз..."
Я верю ей,
Я верю в то, что я любим,
И нет причин не верить, нет.