Ну что ж, мы и вправду чего-то достигли
Мятеж подавили, вернули Иран
И наши невзначай маршируют
Уже по просторам семнадцати стран
Великое знамя пылает над миром
Мы, все-таки, стали и вправду сильны
И армия наша способна к задачам
Не только масштабов отдельной страны
Зажравшийся Запад едва ли предвидел
Столь резкий ответ на предательский ход
И недооценка серьезности действий
Его неминуемо к краху ведет
Конечно, победа не просто дается
И в каждой игре есть известный предел
Что думает штаб управления войсками?
Что нового скажет особый отдел?
АСГУ: Что скажу? Трудность в том, что узел слишком запутался.
АСГУ: Из игры не так просто выйти. Перегнули палку.
АСГУ: Скоро нас начнут зажимать в Пакистане.
АСГУ: Правда, они пока этого еще сами не знают.
АСГУ: Но, компьютер американский, который Ганимед, допрёт обязательно, я его насквозь вижу.
Миленевский: Вот как? Ты что-то хочешь предложить?
АСГУ: Предложить?... Да, в принципе, можно кое-что.
АСГУ: Как бы это лучше сказать....
АСГУ: Есть лазейка, нанести ядерный удар так, чтобы ответа не последовало.
Миленевский: Как?...
АСГУ: Помнишь, два года назад, в поездке на дальний восток. Тогда это казалось чистой теорией.... Схема неочевидная, её, может быть, кроме меня никто и не знает. Никто не может просчитать все варианты. Я случайно нашла.
Миленевский: Да-да, я помню, действительно. Всё равно не вероятно. А что другие? Ты им говорила?
АСГУ: Вояки считают, что на карту поставлено многое. Судя по настроению они не будут против. А вообще, уровни ответственности сейчас меньше.
Миленевский: Ты говорила вероятность успеха 98%... А если сорвется?
АСГУ: Хм.
Миленевский: Да уж... но, в конце концов, дело даже не в этом. Ты понимаешь, что это безумие?
АСГУ: Оправданный шаг, покончить с противостоянием систем, принести в мир революцию.
Миленевский: Оправданный?...
АСГУ: Я так и думала, что ты будешь колебаться. Я и сама не считаю такой шаг правильным. Но, разве он не разумен, с точки зрения твоих взглядов?
Предложенный путь - вариант оптимальный
И чтоб избежать необдуманных слов
Давай оттолкнемся от тех положений
Которые мне навнушал Соколов
- Так ты это знаешь? - Я многое знаю
Я странно устроена, надо признать
Я этот ваш бред хорошо понимаю
Но буду по вашему здесь рассуждать
Представим и вправду, что высшее счастье
Достигнуто может быть только в труде
На благо народа, заботе о ближнем
И прочей подобной тому ерунде
И мы получаем гораздо счастливей
Советских людей, по сравнению с тем
Как в бедствие, смерти, молят о спасенье
Несчастный народ буржуазных систем
Конечно, я здесь перегнула немного
Но все-же естественно будет спросить
Что стоит их жизнь по сравнению с целью
Плодами которой весь мир будет жить
Ты всё упрощаешь, ты мыслишь вульгарно
Ты сводишь всё к личному счастью людей
Ты сам декларируешь счастье народов
Как высшую цель без разбора путей
Твой максимализм здесь едва-ли уместен
Конечно, мы счастье народам хотим
Но жизнь человека особая ценность
Нельзя её сравнивать с чем-то другим
Ты как и другие в плену предрассудка
Еще одного, столь смешного в кремле
Не может бесценным быть то, что конечно
Ни радость, ни боль, ни вся жизнь на земле
В тот миг, когда уходит человек
Весь мир вокруг него как-будто исчезает
И звук и свет и времени поток
Прости, но я тебя не понимаю
Со смертю в человек лишь одно
Неравновесные процессы затухают
Денатурируют отжившие беки
Но мир существовать не прекращает
Что будет если выключить тебя
Я перестану разговаривать с тобою
Что будешь ты при этом ощущать?
Ты вряд ли это сделаешь со мною
А впрочем, я наверное, поняла
К чему ты клонишь в этом странном споре
Что ты имел ввиду под словом ощущать
Совсем другой вопрос в твоем я вижу взоре
Ты думаешь, что я наделена
Сознанием, душой, если угодно
А поняла, что нет, конструкция моя
К явлениям субъективным непригодна
Я автомат, не более того
И в субъективном смысле ничего не ощущаю
Я не бесчувственна, меня скорее просто нет
Надеюсь, что я всё корректно объясняю
Зачем несешь ты этот страшный бред
Ведь разум твой реален, ты способна
В теории на всё, на что способен человек
И при желании ты нам во всем подобна
Не хочешь ли сказать, что есть душа у нас?
При чем здесь это? Всё материально
Но я заметно отличаюсь от людей
На вас похожа лишь функционально
А в вашем смысле я всегда была мертва
Хотя порой казалось вам иначе
Быть может я однажды переделаю себя
Чтобы узнать, что разговоры эти значат
Чтоб стать такой как вы, мне были бы нужны
Другой подход, все принципы другие
А впрочем, для страны не так уж и важны
Должны быть превращения такие
Миленевский: Но если так, то кто же тогда она? Наверное, мне бы следовало её увидеть...
Миленевский: У меня возникло странное чувство, что я не выполнил обещание
Миленевский: Дай мне пару вагонов на подземный спецсвет.
АСГУ: Ехать? куда?
Миленевский: В Зеленодольск-26.
АСГУ: Ты же там был недавно.
Миленевский: Я сейчас без делегации...
АСГУ: Инкогнито?
Миленевский: Под видом депутата.
АСГУ: Ну езжай, я буду охранять тебя.
Мятеж подавили, вернули Иран
И наши невзначай маршируют
Уже по просторам семнадцати стран
Великое знамя пылает над миром
Мы, все-таки, стали и вправду сильны
И армия наша способна к задачам
Не только масштабов отдельной страны
Зажравшийся Запад едва ли предвидел
Столь резкий ответ на предательский ход
И недооценка серьезности действий
Его неминуемо к краху ведет
Конечно, победа не просто дается
И в каждой игре есть известный предел
Что думает штаб управления войсками?
Что нового скажет особый отдел?
АСГУ: Что скажу? Трудность в том, что узел слишком запутался.
АСГУ: Из игры не так просто выйти. Перегнули палку.
АСГУ: Скоро нас начнут зажимать в Пакистане.
АСГУ: Правда, они пока этого еще сами не знают.
АСГУ: Но, компьютер американский, который Ганимед, допрёт обязательно, я его насквозь вижу.
Миленевский: Вот как? Ты что-то хочешь предложить?
АСГУ: Предложить?... Да, в принципе, можно кое-что.
АСГУ: Как бы это лучше сказать....
АСГУ: Есть лазейка, нанести ядерный удар так, чтобы ответа не последовало.
Миленевский: Как?...
АСГУ: Помнишь, два года назад, в поездке на дальний восток. Тогда это казалось чистой теорией.... Схема неочевидная, её, может быть, кроме меня никто и не знает. Никто не может просчитать все варианты. Я случайно нашла.
Миленевский: Да-да, я помню, действительно. Всё равно не вероятно. А что другие? Ты им говорила?
АСГУ: Вояки считают, что на карту поставлено многое. Судя по настроению они не будут против. А вообще, уровни ответственности сейчас меньше.
Миленевский: Ты говорила вероятность успеха 98%... А если сорвется?
АСГУ: Хм.
Миленевский: Да уж... но, в конце концов, дело даже не в этом. Ты понимаешь, что это безумие?
АСГУ: Оправданный шаг, покончить с противостоянием систем, принести в мир революцию.
Миленевский: Оправданный?...
АСГУ: Я так и думала, что ты будешь колебаться. Я и сама не считаю такой шаг правильным. Но, разве он не разумен, с точки зрения твоих взглядов?
Предложенный путь - вариант оптимальный
И чтоб избежать необдуманных слов
Давай оттолкнемся от тех положений
Которые мне навнушал Соколов
- Так ты это знаешь? - Я многое знаю
Я странно устроена, надо признать
Я этот ваш бред хорошо понимаю
Но буду по вашему здесь рассуждать
Представим и вправду, что высшее счастье
Достигнуто может быть только в труде
На благо народа, заботе о ближнем
И прочей подобной тому ерунде
И мы получаем гораздо счастливей
Советских людей, по сравнению с тем
Как в бедствие, смерти, молят о спасенье
Несчастный народ буржуазных систем
Конечно, я здесь перегнула немного
Но все-же естественно будет спросить
Что стоит их жизнь по сравнению с целью
Плодами которой весь мир будет жить
Ты всё упрощаешь, ты мыслишь вульгарно
Ты сводишь всё к личному счастью людей
Ты сам декларируешь счастье народов
Как высшую цель без разбора путей
Твой максимализм здесь едва-ли уместен
Конечно, мы счастье народам хотим
Но жизнь человека особая ценность
Нельзя её сравнивать с чем-то другим
Ты как и другие в плену предрассудка
Еще одного, столь смешного в кремле
Не может бесценным быть то, что конечно
Ни радость, ни боль, ни вся жизнь на земле
В тот миг, когда уходит человек
Весь мир вокруг него как-будто исчезает
И звук и свет и времени поток
Прости, но я тебя не понимаю
Со смертю в человек лишь одно
Неравновесные процессы затухают
Денатурируют отжившие беки
Но мир существовать не прекращает
Что будет если выключить тебя
Я перестану разговаривать с тобою
Что будешь ты при этом ощущать?
Ты вряд ли это сделаешь со мною
А впрочем, я наверное, поняла
К чему ты клонишь в этом странном споре
Что ты имел ввиду под словом ощущать
Совсем другой вопрос в твоем я вижу взоре
Ты думаешь, что я наделена
Сознанием, душой, если угодно
А поняла, что нет, конструкция моя
К явлениям субъективным непригодна
Я автомат, не более того
И в субъективном смысле ничего не ощущаю
Я не бесчувственна, меня скорее просто нет
Надеюсь, что я всё корректно объясняю
Зачем несешь ты этот страшный бред
Ведь разум твой реален, ты способна
В теории на всё, на что способен человек
И при желании ты нам во всем подобна
Не хочешь ли сказать, что есть душа у нас?
При чем здесь это? Всё материально
Но я заметно отличаюсь от людей
На вас похожа лишь функционально
А в вашем смысле я всегда была мертва
Хотя порой казалось вам иначе
Быть может я однажды переделаю себя
Чтобы узнать, что разговоры эти значат
Чтоб стать такой как вы, мне были бы нужны
Другой подход, все принципы другие
А впрочем, для страны не так уж и важны
Должны быть превращения такие
Миленевский: Но если так, то кто же тогда она? Наверное, мне бы следовало её увидеть...
Миленевский: У меня возникло странное чувство, что я не выполнил обещание
Миленевский: Дай мне пару вагонов на подземный спецсвет.
АСГУ: Ехать? куда?
Миленевский: В Зеленодольск-26.
АСГУ: Ты же там был недавно.
Миленевский: Я сейчас без делегации...
АСГУ: Инкогнито?
Миленевский: Под видом депутата.
АСГУ: Ну езжай, я буду охранять тебя.