Что ты смотришь совой - дышишь, словно рухнул с дуба?
Посмотри на себя - хвост торчком, глаза востры.
Это все пустяки; в жизни все легко и любо,
Пока вдруг у тебя на пути не возникнут три сестры.
У них кудри - как шелк, а глаза - как чайны блюдца;
У них семь тысяч лет без пардонов, без мерси.
У них сердце - внутри; они плачут и смеются;
Загляни им в зрачки - и скажи прощай-прости.
Три сестры, три сестры
Черно-бело-рыжей масти
В том далеком краю, где не ходят поезда;
Три сестры, три сестры
Разорвут тебя на части:
Сердце - вверх, ноги - вниз,
Остальное - что куда.
А в саду - благодать, пахнет медом и сиренью.
Навсегда, навсегда, навсегда - я шепчу: Приди, приди!
Кто зажег в тебе свет - обернется твоей тенью,
И в ночной тишине вырвет сердце из груди.
Три сестры...
Посмотри на себя - хвост торчком, глаза востры.
Это все пустяки; в жизни все легко и любо,
Пока вдруг у тебя на пути не возникнут три сестры.
У них кудри - как шелк, а глаза - как чайны блюдца;
У них семь тысяч лет без пардонов, без мерси.
У них сердце - внутри; они плачут и смеются;
Загляни им в зрачки - и скажи прощай-прости.
Три сестры, три сестры
Черно-бело-рыжей масти
В том далеком краю, где не ходят поезда;
Три сестры, три сестры
Разорвут тебя на части:
Сердце - вверх, ноги - вниз,
Остальное - что куда.
А в саду - благодать, пахнет медом и сиренью.
Навсегда, навсегда, навсегда - я шепчу: Приди, приди!
Кто зажег в тебе свет - обернется твоей тенью,
И в ночной тишине вырвет сердце из груди.
Три сестры...