РИХАРД ВАГНЕР
ВАЛЬКИРИЯ
Первый день тетралогии «Кольцо Нибелунга»
Опера в трёх действиях
Либретто Р. Вагнера
Действующие лица
Зигмунд (тенор)
Хундинг (бас)
Зиглинда, его жена (сопрано)
Вотан, верховный бог (бас)
Фрика, его жена (меццо-сопрано)
Брунгильда, валькирия, его дочь (сопрано)
Герхильда, валькирия (сопрано)
Ортлинда, валькирия (сопрано)
Вальтраута, валькирия (меццо-сопрано)
Швертлейта, валькирия (меццо-сопрано)
Хельмвига, валькирия (сопрано)
Зигруна, валькирия (меццо-сопрано)
Гримгерда, валькирия (меццо-сопрано)
Росвейса, валькирия (меццо-сопрано)
Действие происходит в хижине Хундинга и в горах в сказочные времена.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
(Внутренность жилища. Посреди сцены возвышается ствол могучего ясеня, корни которого, сильно выступая и широко разбросавшись, уходят в земляной пол. Срубчатый потолок скрывает вершину дерева; причём как самый ствол, так и распростёршиеся во все стороны ветви проходят сквозь точно подогнанные отверстия потолка; предполагается, таким образом, что густолиственная вершина ясеня раскинулась уже над крышею. Ствол является центром постройки - "зала"; грубо обтёсанные брёвна и доски стен там и сям завешаны плетёными и ткаными коврами. Справа на переднем плане - очаг; его дымовая труба по стене уходит в крышу. Позади очага находится нечто вроде внутренней кладовой, к которой ведут несколько деревянных ступенек; перед этим помещением висит плетёный ковер, наполовину отдёрнутый. На заднем плане - большая входная дверь с простым деревянным затвором. Слева - дверь во внутреннюю комнату, куда тоже ведут ступеньки; с той же стороны, но на переднем плане, стоит стол; за ним - широкая лавка, вделанная в стену; перед столом - деревянные скамейки. Сцена остается некоторое время пустой. Затем, поспешно отворяя снаружи входную дверь, появляется Зигмунд. День клонится к вечеру; разыгравшаяся на дворе сильная буря мало-помалу совершенно утихает. Зигмунд, ещё держась рукой за дверной засов, оглядывает жилище; он кажется изнурённым от чрезмерного напряжения сил; его одежда и весь внешний вид показывают, что он спасается бегством. Не видя никого, он затворяет за собою дверь, с крайним усилием смертельно усталого человека направляется к очагу и бросается на разостланную перед ним медвежью шкуру.)
ЗИГМУНД
Сюда, к очагу, -
чей бы он ни был!
(Падает навзничь и лежит без движения. Из внутренней комнаты выходит на сцену Зиглинда: она слышала шум и думала, что вернулся домой её муж. Серьёзное лицо молодой женщины принимает выражение удивления, когда она видит чужого человека, распростёртого у очага.)
ЗИГЛИНДА
(оставаясь ещё на заднем плане)
Какой-то гость?
Узнаю, кто он...
(Спокойно подходит немного ближе.)
Кто в дом вошёл и лёг у огня?
(Так как Зигмунд не шевелится, она подходит ещё ближе и разглядывает гостя.)
Трудный путь утомил его...
Как неподвижен он!
Может быть, мёртв?
(Наклоняется над ним и прислушивается.)
Нет, слышно дыханье, - глаза лишь закрыты...
Гордым кажется он, но лишился чувств...
ЗИГМУНД
(внезапно подымая голову)
Родник! Родник!
ЗИГЛИНДА
Питья он хочет...
(Поспешно берёт рог для питья и выходит с ним из дому, затем возвращается и подаёт Зигмунду наполненный рог.)
Жгучей жажде прохладу несу я, -
воду, как ты хотел...
(Зигмунд пьёт и передаёт ей рог обратно. Кивком головы поблагодарив Зиглинду, он с возрастающим участием вглядывается в её черты.)
ЗИГМУНД
Бодрую свежесть дал мне родник, -
невзгоды гнёт он облегчил:
мой дух просветлел,
глазам опять блаженство зренья дано...
Скажи, кто так мне помог?
ЗИГЛИНДА
Жильём и женой владеет Хундинг;
ты сегодня наш гость:
мужа дождись со мной!
ЗИГМУНД
Я безоружен, устал от ран
и ему не опасен...
ЗИГЛИНДА
(с озабоченной поспешностью)
Мне раны скорей покажи!
ЗИГМУНД
(Встряхивается и быстро принимает сидячее положение.)
О, нет! Полно!
Ничтожны они, и крепки ещё
все члены мои!
Если б так, как эта рука,
твердо было оружье, -
я бежать бы не стал;
но сломились копьё и щит!
Меня травила стая врагов,
грозой я был смят и разбит;
но быстрее, чем я от своры,
боль бежит от меня:
ночь затмевала мой взор, -
но день смеётся мне вновь!
(Зиглинда идёт в кладовую, наполняет рог мёдом и с приветливым волнением подаёт напиток Зигмунду.)
ЗИГЛИНДА
Душистого мёда выпить рог
мне не откажет гость...
ЗИГМУНД
Но отведай и ты...
(Зиглинда отпивает немного и снова подаёт рог Зигмунду; последний, с возрастающей теплотой глядя на Зиглинду, делает большой глоток. Потом, отняв рог от губ, он медленно роняет его. Лицо гостя выражает глубокое волнение. Некоторое время оба молчат. Зигмунд тяжело вздыхает и уныло потупляет взор.)
Пожалела ты несчастливого...
(пылко)
Да не тронет беда тебя!
(Быстро встаёт.)
Прошла усталость, я бодр опять:
дальше в путь я иду!
(Делает несколько шагов в глубину сцены.)
ЗИГЛИНДА
(живо оборачиваясь к нему)
Ты бежишь... Кто гонит тебя?
ЗИГМУНД
(Словно очарованный её призывом, останавливается.)
Несчастье всюду рыщет за мною;
несчастье входит в дом, где я кроюсь...
Но твой дом должен быть свят!
Я расстаюсь с тобой!
(Быстро идёт к двери и подымает затвор.)
ЗИГЛИНДА
(в горячем самозабвении удерживая его)
Останься здесь!
Ты в дом беды не внесёшь, -
беда здесь сама живёт...
(Зигмунд останавливается, глубоко потрясённый, и взглядом вопрошает Зиглинду, которая стыдливо и печально опускает глаза. Зигмунд возвращается.)
ЗИГМУНД
Скорбным я назвал себя:
Хундинг гостя увидит!
(Прислоняется к очагу и со спокойно-решительным участием пристально глядит на Зиглинду. Она опять медленно поднимает на него взор. Долго молча смотрят они друг другу в глаза, с выражением глубочайшего волнения. Внезапно Зиглинда вздрагивает и прислушивается; она слышит прибытие Хундинга. который отводит своего коня в стойло. Она поспешно идёт к двери и отворяет её. Хундинг, вооружённый щитом и копьём, входит и, увидя Зигмунда, останавливается на пороге. Он обращает строго вопрошающий взгляд на Зиглинду.)
ЗИГЛИНДА
(отвечая на взгляд Хундинга)
К нам вошёл раненый гость:
устал он в пути...
ХУНДИНГ
Ты с ним была?
ЗИГЛИНДА
(спокойно)
За ним ходила я, - пить ему дала...
ЗИГМУНД
(всё время спокойно и твёрдо глядя на Хундинга)
Здесь приют мне был дан:
ты недоволен этим?
ХУНДИНГ
Свят мне мой очаг: свят он будь и тебе!
(Снимает с себя оружие и передаёт его Зиглинде.)
Ужин ставь нам, мужам!
(Зиглинда вешает оружие на ветви ясеня; затем, достав из кладовой пищу и питьё, она ставит ужин на стол. Взор её снова невольно устремляется на Зигмунда. Хундинг пронизывающим и удивлённым взглядом измеряет гостя, сличая его внешность с внешностью своей жены.)
Как сходен он с нею!
Таким же огнём
глаз пришельца сверкает...
(Скрывает своё удивление и с деланным простодушием обращается к Зигмунду.)
Долго, знать, длился твой путь, -
ты без коня пробрался к нам;
какой тропой тяжёлой ты брёл?
ЗИГМУНД
Чрез лес и поле, степь и кусты
гнали меня гроза и рок;
неведом мне путь, где я шёл;
где очутился, - тоже не знаю:
ты мне поведай о том.
ХУНДИНГ
(сидя за столом и предлагая место Зигмунду)
В своём дому приют и кров
Хундинг дал тебе;
если направишь на запад путь, -
родни моей там живут семьи,
что честь мою охраняют.
Сделай честь мне, мой гость,
и себя теперь назови.
(Зигмунд, присев к столу, задумчиво смотрит в пространство. Зиглинда, севшая рядом с Хундингом против Зигмунда, глядит на последнего с заметным участием и ожиданием. Хундинг наблюдает за обоими.)
Если мне не хочешь сказать, -
то ей вот - молви смело:
взгляни, она так жадно ждёт!
ЗИГЛИНДА
(просто и участливо)
Гость, назови мне себя!
ЗИГМУНД
(Вскидывает голову, глядит ей в глаза и начинает в строго-сдержанном тоне.)
"Мирным" зваться нельзя мне;
"Радостным" думал я быть,
но "Скорбный" - вот моё имя.
"Волк", - это был отец мой;
с сестрой я родился, -
близнецами были мы с ней.
Мать вскоре же я потерял,
а с ней и ту, кто со мной родилась;
мне их не вспомнить теперь.
Волк был силён, отважен;
врагов он много имел.
С собою сына он брал на охоту;
однажды домой
мы с травли пришли, -
а волчий дом был пуст.
Дотла сгорел сверкающий зал,
и пнём наш дуб цветущий стоял;
лежала убитой мать на земле,
исчезла бесследно в огне сестра:
нам столько бед принёс
злых Нейдингов мрачный род.
Бежал со мной гонимый отец;
в дикой чаще юноша прожил
со старым немало лет;
часто их пытались схватить,
но храбро пара волков дралась!
(к Хундингу)
Волчонка видишь ты здесь,
а Волчонка знают враги!
ХУНДИНГ
Странен рассказ твой смелый,
повесть чудна твоя,
Скорбный Волчонок!
Хотя об отважных Волках
я тоже что-то слышал,
но не встречал их доныне сам...
ЗИГЛИНДА
Ещё скажи мне, путник:
где твой отец теперь?
ЗИГМУНД
Ловить затеяли нас
чёрные Нейдинги вновь:
ловцов немало волки побили,
ловцов через лес дичь погнала;
как дым, рассеялся враг.
Но бой разлучил нас с отцом;
он пропал из вида;
напрасно искал я, -
только волчью шкуру
в чаще нашёл, -
след, брошенный им...
Отец мой вдруг исчез...
И в лесу я заскучал, -
к мужам мне хотелось и к жёнам...
И там, и здесь, - всюду я был;
искал друзей, подруг искал,
но везде я был отвергнут:
горе шло со мной.
Что я добром считал, то не нравилось им;
а что я считал злом, - было по сердцу всем.
Раздор повсюду я вызывал,
крик гнева нёсся мне вслед;
жаждал я счастья, - скорбь лишь будил:
и должен я Скорбным зваться, -
лишь в скорби вечно я жил!
(Бросает взгляд на Зиглинду и видит, что её глаза полны сочувствия к нему.)
ХУНДИНГ
Не любила Норна тебя,
злосчастен жребий твой;
рад не будет никто,
к кому ты в дом войдёшь.
ЗИГЛИНДА
Трусам лишь может безоружный гость
страх внушать!
Молви мне, гость, в битве какой
оружье ты потерял?
ЗИГМУНД
(всё более и более возбуждаясь)
Меня позвала дева в беде:
её насильно отдать немилому в жёны
хотела родня. Против насилья
выступил я, на всю родню
смело напал,
и враг сражён был мной.
Лежали павшие братья:
вдруг дева припала к телам,
вражду сменила печаль.
Потоки горьких слёз
на них невеста лила:
лишь о гибели кровных братьев
громко стонала она.
И родня убитых бросилась к нам,
в безграничной жажде отмстить за них
тесно меня враги окружили.
С поля борьбы дева не шла;
мой щит ей жизнь долго спасал;
но вот разбились и щит, и копьё.
Я не мог уже драться, - смерть постигла её:
за мною помчалась толпа, а невеста была мертва.
(устремив на Зиглинду горестно-пламенный взор)
Теперь ты видишь,
жена, что имя "Мирный"
дать нельзя мне!
(Встаёт и идёт к очагу. Зиглинда, бледная и глубоко потрясённая, склоняет голову.)
ХУНДИНГ
(вставая)
Я знаю дерзостный род, -
не свято ему, что свято всем:
отвергнут он всеми и мной!
И я с другими был позван
мстить беспощадно за кровь родни:
пришёл поздно, вернуться пришлось,
чтоб беглый вражий след
в своём же доме найти!
(Отходит от стола.)
Хранит дом мой,
Волчонок, твой сон, -
я впустил на ночь тебя:
но завтра ищи, где хочешь, оружья:
с утра будь к бою готов, -
за мёртвых заплатишь мне дань!
(Зиглинда встаёт со своего места и с беспокойным видом становится между ними. Хундинг грубо обращается к ней.)
Прочь уходи!
В спальню ступай.
Питьё мне на ночь готовь
и жди меня ко сну!
(Зиглинда стоит некоторое время в нерешительности, что-то обдумывая. Она медленно поворачивается и, задерживая шаги, направляется к кладовой. Там она опять останавливается, погружённая в мысли и наполовину отвратив лицо. Приняв спокойно какое-то решение, она открывает поставец, наполняет напитком рог и всыпает туда из деревянной кружки приправу. Затем она переводит глаза на Зигмунда, чтобы встретить его взгляд, всё время на неё устремлённый. Она замечает, что Хундинг следит за нею, и тотчас же направляется к спальне. На ступеньках она ещё раз оборачивается, глядит на Зигмунда глазами, полными страстной тоски, и долгим взглядом указывает ему, с выразительной определенностью, одно место на стволе ясеня. Хундннг делает резкое движение и повелительным жестом гонит её прочь. Бросив последний взгляд на Зигмунда, который продолжает спокойно, затаив гнев, стоять у очага, она уходит в спальню и затворяет за собою дверь. Хундинг снимает с дерева своё оружие.)
Оружье - сила мужей!
(Уходя, он обращается к Зигмунду.)
Ты завтра в бой со мной вступишь:
меня слышал ты?
Ну, берегись!
(Захватив с собой оружье, он уходит в спальню; слышно, как он изнутри запирает затвор двери. Зигмунд остаётся один. Ночь наступила; зал освещён лишь слабым огнем очага. Зигмунд опускается на ложе, близ огня, и некоторое время сидит в молчаливом раздумье, охваченный сильным душевным возбуждением.)
ЗИГМУНД
Мне меч отцом был завещан, -
в беде я его найду...
Я к врагу в дом без меча вошёл
и залогом стал мщенья его...
Мелькнул образ дивной жены...
О, страх восторга, сердца боль!..
Томленье влечёт меня к ней,
я во власти сладких чар...
Она - рабыня того,
кто меня в плен взял, глумясь!
Вельзе! Вельзе!
Где же твой меч, твой крепкий меч?
Я взмахну им грозно,
когда сокровенный мой гнев
восстанет со дна души!
(Тлеющие в очаге дрова обваливаются: вспыхнувшее пламя внезапно бросает яркий свет на то место в стволе ясеня, которое было указано взглядом Зиглинды и где теперь ясно видна рукоять меча.)
Что там мерцает, как звезда?
Из ствола яркий исходит луч...
Слепые очи свет озарил,
тайно радуя взор...
Как волшебный блеск мне сердце жжёт!
Иль это взгляд цветущей жены,
что так грустно прощаясь со мной,
бросила здесь она?..
(Огонь начинает постепенно меркнуть.)
Ночь покрывала очи мне тьмой,
но лучистый взор встретил меня:
свет я нашёл и тепло!
Солнце кротко сияло здесь,
ласкало чело мне отрадным огнем,
но закатилось оно...
(Новая слабая вспышка огня в очаге.)
Ещё, в последний раз,
свет вечерний сверкнул...
Даже старый ствол горел
в его золотом луче...
Погас мой светоч, цветок увял,
тьма ночная очи мне кроет:
только в глубинах сердца
тлеет бессветный огонь...
(Огонь в очаге совершенно погас; полный мрак на сцене. Дверь спальни тихо отворяется: появляется Зиглинда в белом одеянии и осторожными, но быстрыми шагами идёт к очагу.)
ЗИГЛИНДА
Спишь ли ты, гость?
ЗИГМУНД
(радостно изумлённый)
Кто там во тьме?
ЗИГЛИНДА
(торопливо и таинственно)
Я здесь: слушай меня!
Глубоко Хундинг спит,
усыплённый напитком моим:
пользуйся ночью, беги!
ЗИГМУНД
(горячо прерывая её)
Я рад быть с тобой!
ЗИГЛИНДА
Есть оружье здесь, у нас в доме:
о, гость, достань его!
Ты станешь славен славой великой:
сильнейшему лишь дан этот меч!
Внимай тому, что расскажу я!
Родню свою здесь Хундинг собрал,
суровую празднуя свадьбу:
насильно себе он брал жену,
жертву разбойников злых.
Грустно было мне средь веселья...
Вдруг странник в дом наш вошёл,
старец в сером плаще: он шляпу, входя,
надвинул на глаз свой левый;
но другой сверкал, робость внушая;
всем грозил этот властный взгляд;
лишь во мне он пробудил томленье сладкой тоски,
слёзы и радость грёз...
Мой взор встретив, на них оглянувшись,
вдруг мечом пришелец взмахнул
и весь блестящий стальной клинок
погрузил в ясеня ствол;
тому этот меч назначен, кто извлечёт его!
Но тщетно гости всю мощь напрягали, -
никто меча не достал.
Все входили и друг за другом
хватались за рукоять,
но ничуть не сдвинулся меч:
вот он глядит из ствола...
И ясно стало мне, чей привет утешил меня,
и кто лишь может меч достать могучей рукой...
О, если б он, мой друг, был здесь, со мной!
Если б в беде я нашла его!
Всё горе моё, все страданья мои,
мучительный стыд и тяжкий позор, -
всё искупила б мщения сладость!
Ко мне счастье вернулось бы вновь,
и жизни опять я б улыбнулась, -
если б герой мой пришёл,
если б друг мой обнял меня!
ЗИГМУНД
(Обнимает её с пламенной страстью.)
Тебя, о жена, обнял твой друг!
Оружье и ты - мои!
Жарко в груди клятва горит,
что мне тебя отдает!
Все грёзы мои явились в тебе,
в тебе счастье я ныне познал!
Плакала ты, - и я тосковал;
я был гоним, - ты терпела позор:
радостью мщенья ныне упьёмся!
Смех бурный ликует во мне, -
я ведь тебя обнимаю слышу сердце твоё!
(Большая входная дверь внезапно распахивается.)
ЗИГЛИНДА
(испуганно вздрагивая и вырываясь из объятий Зигмунда)
Ах, кто там?
Кто в дверь вошёл?
(Дверь остаётся широко открытой. На дворе - чудная весенняя ночь. Лучи полного месяца проникают в зал и светлым сиянием озаряют чету, так что она вдруг становится видимой с полной отчетливостью.)
ЗИГМУНД
(в тихом восторге)
Нет никого, - но Гость вошёл:
вот он, взгляни, - ласковый Май!
(Нежным усилием привлекает Зиглинду к себе на ложе, сажая её рядом с собою. Месяц сияет всё ярче и ярче.)
Бури злые стихли в лучах весны, -
сияньем кротким светится Май;
на крыльях лёгких рея тихо,
чудо он земле несёт;
его дыханье веет лаской,
радость льют его глаза!
В блаженном пеньи птичек Май звучит.
Маем дышит запах трав;
от тепла его цветут волшебно растенья,
жизнь даёт он слабым росткам.
Оружьем нежным Мая мир покорён;
вьюги зимы в страхе умчались прочь;
и властным ударом вот он открыл
суровый затвор, что упрямо его к нам, -
к нам не пускал!
К своей сестре влетел светлый Май,
манила брата Любовь: у нас в сердцах
скрывалась она, - и рада свету теперь!
Невеста-сестра спасена своим братом,
разлуки горькой пала стена:
мир, смеясь молодой чете,
венчает Май и Любовь!
ЗИГЛИНДА
Ты - этот Май, к тебе я стремилась
в холодные дни зимы!
Ты свет мне принёс, - и сердце моё
задрожало вдруг в сладком страхе.
Дни мои грустно текли, - мрачно и одиноко:
мне всё казалось чужим, что давала мне жизнь...
Но ты тотчас признан был мной:
не успел ты войти, как стал мне близок!
Что таилось в груди, - сон души, -
всё озарил солнечный день:
в ушах зазвучал звон ликованья,
когда в чужбине дикой
предстал мне желанный друг!
(В восторге охватывает руками его шею и глядит ему прямо в лицо.)
ЗИГМУНД
(в восхищении)
О, светлая радость!
Счастье моё!
ЗИГЛИНДА
(приближая свои глаза к его глазам)
О, дай мне близко к тебе прижаться,
чтоб ясно видеть чудесный свет,
что мне горит в глазах твоих
и чарует чувства мои!
ЗИГМУНД
В лучах весны светишься ты,
волны волос обрамляют тебя...
Вижу теперь всю прелесть твою:
блаженство пьёт мой взор!
ЗИГЛИНДА
(откидывая назад кудри с его лба и изумлённо любуясь им)
О, как открыт твой гордый лоб!
Как бьётся в висках благородная кровь!
И страха, и восторга сердце полно...
Мне чудом кажется вот что:
впервые видя тебя, - тебя узнала я!
ЗИГМУНД
Меня волнует тот же сон:
в мечтах любви ты являлась уж мне!
ЗИГЛИНДА
В ручье я видела образ свой, -
теперь он виден мне снова:
как отражала вода, - ты отражаешь меня!
ЗИГМУНД
Ты - образ тот, что хранил я в себе!
ЗИГЛИНДА
(быстро отводя свой взор)
Молчи!.. Дай мне припомнить голос...
Как будто он мне в детстве звучал...
Но нет! Звучал он недавно, -
когда на голос мой мне звонко лес отвечал!
ЗИГМУНД
О, сладостной лютни нежные звуки!
ЗИГЛИНДА
(снова заглядывая ему в глаза)
И огонь твоих глаз сверкал уже мне:
так в очи мои старец глядел,
утешая печаль мою...
Я по взгляду узнала
ВАЛЬКИРИЯ
Первый день тетралогии «Кольцо Нибелунга»
Опера в трёх действиях
Либретто Р. Вагнера
Действующие лица
Зигмунд (тенор)
Хундинг (бас)
Зиглинда, его жена (сопрано)
Вотан, верховный бог (бас)
Фрика, его жена (меццо-сопрано)
Брунгильда, валькирия, его дочь (сопрано)
Герхильда, валькирия (сопрано)
Ортлинда, валькирия (сопрано)
Вальтраута, валькирия (меццо-сопрано)
Швертлейта, валькирия (меццо-сопрано)
Хельмвига, валькирия (сопрано)
Зигруна, валькирия (меццо-сопрано)
Гримгерда, валькирия (меццо-сопрано)
Росвейса, валькирия (меццо-сопрано)
Действие происходит в хижине Хундинга и в горах в сказочные времена.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
(Внутренность жилища. Посреди сцены возвышается ствол могучего ясеня, корни которого, сильно выступая и широко разбросавшись, уходят в земляной пол. Срубчатый потолок скрывает вершину дерева; причём как самый ствол, так и распростёршиеся во все стороны ветви проходят сквозь точно подогнанные отверстия потолка; предполагается, таким образом, что густолиственная вершина ясеня раскинулась уже над крышею. Ствол является центром постройки - "зала"; грубо обтёсанные брёвна и доски стен там и сям завешаны плетёными и ткаными коврами. Справа на переднем плане - очаг; его дымовая труба по стене уходит в крышу. Позади очага находится нечто вроде внутренней кладовой, к которой ведут несколько деревянных ступенек; перед этим помещением висит плетёный ковер, наполовину отдёрнутый. На заднем плане - большая входная дверь с простым деревянным затвором. Слева - дверь во внутреннюю комнату, куда тоже ведут ступеньки; с той же стороны, но на переднем плане, стоит стол; за ним - широкая лавка, вделанная в стену; перед столом - деревянные скамейки. Сцена остается некоторое время пустой. Затем, поспешно отворяя снаружи входную дверь, появляется Зигмунд. День клонится к вечеру; разыгравшаяся на дворе сильная буря мало-помалу совершенно утихает. Зигмунд, ещё держась рукой за дверной засов, оглядывает жилище; он кажется изнурённым от чрезмерного напряжения сил; его одежда и весь внешний вид показывают, что он спасается бегством. Не видя никого, он затворяет за собою дверь, с крайним усилием смертельно усталого человека направляется к очагу и бросается на разостланную перед ним медвежью шкуру.)
ЗИГМУНД
Сюда, к очагу, -
чей бы он ни был!
(Падает навзничь и лежит без движения. Из внутренней комнаты выходит на сцену Зиглинда: она слышала шум и думала, что вернулся домой её муж. Серьёзное лицо молодой женщины принимает выражение удивления, когда она видит чужого человека, распростёртого у очага.)
ЗИГЛИНДА
(оставаясь ещё на заднем плане)
Какой-то гость?
Узнаю, кто он...
(Спокойно подходит немного ближе.)
Кто в дом вошёл и лёг у огня?
(Так как Зигмунд не шевелится, она подходит ещё ближе и разглядывает гостя.)
Трудный путь утомил его...
Как неподвижен он!
Может быть, мёртв?
(Наклоняется над ним и прислушивается.)
Нет, слышно дыханье, - глаза лишь закрыты...
Гордым кажется он, но лишился чувств...
ЗИГМУНД
(внезапно подымая голову)
Родник! Родник!
ЗИГЛИНДА
Питья он хочет...
(Поспешно берёт рог для питья и выходит с ним из дому, затем возвращается и подаёт Зигмунду наполненный рог.)
Жгучей жажде прохладу несу я, -
воду, как ты хотел...
(Зигмунд пьёт и передаёт ей рог обратно. Кивком головы поблагодарив Зиглинду, он с возрастающим участием вглядывается в её черты.)
ЗИГМУНД
Бодрую свежесть дал мне родник, -
невзгоды гнёт он облегчил:
мой дух просветлел,
глазам опять блаженство зренья дано...
Скажи, кто так мне помог?
ЗИГЛИНДА
Жильём и женой владеет Хундинг;
ты сегодня наш гость:
мужа дождись со мной!
ЗИГМУНД
Я безоружен, устал от ран
и ему не опасен...
ЗИГЛИНДА
(с озабоченной поспешностью)
Мне раны скорей покажи!
ЗИГМУНД
(Встряхивается и быстро принимает сидячее положение.)
О, нет! Полно!
Ничтожны они, и крепки ещё
все члены мои!
Если б так, как эта рука,
твердо было оружье, -
я бежать бы не стал;
но сломились копьё и щит!
Меня травила стая врагов,
грозой я был смят и разбит;
но быстрее, чем я от своры,
боль бежит от меня:
ночь затмевала мой взор, -
но день смеётся мне вновь!
(Зиглинда идёт в кладовую, наполняет рог мёдом и с приветливым волнением подаёт напиток Зигмунду.)
ЗИГЛИНДА
Душистого мёда выпить рог
мне не откажет гость...
ЗИГМУНД
Но отведай и ты...
(Зиглинда отпивает немного и снова подаёт рог Зигмунду; последний, с возрастающей теплотой глядя на Зиглинду, делает большой глоток. Потом, отняв рог от губ, он медленно роняет его. Лицо гостя выражает глубокое волнение. Некоторое время оба молчат. Зигмунд тяжело вздыхает и уныло потупляет взор.)
Пожалела ты несчастливого...
(пылко)
Да не тронет беда тебя!
(Быстро встаёт.)
Прошла усталость, я бодр опять:
дальше в путь я иду!
(Делает несколько шагов в глубину сцены.)
ЗИГЛИНДА
(живо оборачиваясь к нему)
Ты бежишь... Кто гонит тебя?
ЗИГМУНД
(Словно очарованный её призывом, останавливается.)
Несчастье всюду рыщет за мною;
несчастье входит в дом, где я кроюсь...
Но твой дом должен быть свят!
Я расстаюсь с тобой!
(Быстро идёт к двери и подымает затвор.)
ЗИГЛИНДА
(в горячем самозабвении удерживая его)
Останься здесь!
Ты в дом беды не внесёшь, -
беда здесь сама живёт...
(Зигмунд останавливается, глубоко потрясённый, и взглядом вопрошает Зиглинду, которая стыдливо и печально опускает глаза. Зигмунд возвращается.)
ЗИГМУНД
Скорбным я назвал себя:
Хундинг гостя увидит!
(Прислоняется к очагу и со спокойно-решительным участием пристально глядит на Зиглинду. Она опять медленно поднимает на него взор. Долго молча смотрят они друг другу в глаза, с выражением глубочайшего волнения. Внезапно Зиглинда вздрагивает и прислушивается; она слышит прибытие Хундинга. который отводит своего коня в стойло. Она поспешно идёт к двери и отворяет её. Хундинг, вооружённый щитом и копьём, входит и, увидя Зигмунда, останавливается на пороге. Он обращает строго вопрошающий взгляд на Зиглинду.)
ЗИГЛИНДА
(отвечая на взгляд Хундинга)
К нам вошёл раненый гость:
устал он в пути...
ХУНДИНГ
Ты с ним была?
ЗИГЛИНДА
(спокойно)
За ним ходила я, - пить ему дала...
ЗИГМУНД
(всё время спокойно и твёрдо глядя на Хундинга)
Здесь приют мне был дан:
ты недоволен этим?
ХУНДИНГ
Свят мне мой очаг: свят он будь и тебе!
(Снимает с себя оружие и передаёт его Зиглинде.)
Ужин ставь нам, мужам!
(Зиглинда вешает оружие на ветви ясеня; затем, достав из кладовой пищу и питьё, она ставит ужин на стол. Взор её снова невольно устремляется на Зигмунда. Хундинг пронизывающим и удивлённым взглядом измеряет гостя, сличая его внешность с внешностью своей жены.)
Как сходен он с нею!
Таким же огнём
глаз пришельца сверкает...
(Скрывает своё удивление и с деланным простодушием обращается к Зигмунду.)
Долго, знать, длился твой путь, -
ты без коня пробрался к нам;
какой тропой тяжёлой ты брёл?
ЗИГМУНД
Чрез лес и поле, степь и кусты
гнали меня гроза и рок;
неведом мне путь, где я шёл;
где очутился, - тоже не знаю:
ты мне поведай о том.
ХУНДИНГ
(сидя за столом и предлагая место Зигмунду)
В своём дому приют и кров
Хундинг дал тебе;
если направишь на запад путь, -
родни моей там живут семьи,
что честь мою охраняют.
Сделай честь мне, мой гость,
и себя теперь назови.
(Зигмунд, присев к столу, задумчиво смотрит в пространство. Зиглинда, севшая рядом с Хундингом против Зигмунда, глядит на последнего с заметным участием и ожиданием. Хундинг наблюдает за обоими.)
Если мне не хочешь сказать, -
то ей вот - молви смело:
взгляни, она так жадно ждёт!
ЗИГЛИНДА
(просто и участливо)
Гость, назови мне себя!
ЗИГМУНД
(Вскидывает голову, глядит ей в глаза и начинает в строго-сдержанном тоне.)
"Мирным" зваться нельзя мне;
"Радостным" думал я быть,
но "Скорбный" - вот моё имя.
"Волк", - это был отец мой;
с сестрой я родился, -
близнецами были мы с ней.
Мать вскоре же я потерял,
а с ней и ту, кто со мной родилась;
мне их не вспомнить теперь.
Волк был силён, отважен;
врагов он много имел.
С собою сына он брал на охоту;
однажды домой
мы с травли пришли, -
а волчий дом был пуст.
Дотла сгорел сверкающий зал,
и пнём наш дуб цветущий стоял;
лежала убитой мать на земле,
исчезла бесследно в огне сестра:
нам столько бед принёс
злых Нейдингов мрачный род.
Бежал со мной гонимый отец;
в дикой чаще юноша прожил
со старым немало лет;
часто их пытались схватить,
но храбро пара волков дралась!
(к Хундингу)
Волчонка видишь ты здесь,
а Волчонка знают враги!
ХУНДИНГ
Странен рассказ твой смелый,
повесть чудна твоя,
Скорбный Волчонок!
Хотя об отважных Волках
я тоже что-то слышал,
но не встречал их доныне сам...
ЗИГЛИНДА
Ещё скажи мне, путник:
где твой отец теперь?
ЗИГМУНД
Ловить затеяли нас
чёрные Нейдинги вновь:
ловцов немало волки побили,
ловцов через лес дичь погнала;
как дым, рассеялся враг.
Но бой разлучил нас с отцом;
он пропал из вида;
напрасно искал я, -
только волчью шкуру
в чаще нашёл, -
след, брошенный им...
Отец мой вдруг исчез...
И в лесу я заскучал, -
к мужам мне хотелось и к жёнам...
И там, и здесь, - всюду я был;
искал друзей, подруг искал,
но везде я был отвергнут:
горе шло со мной.
Что я добром считал, то не нравилось им;
а что я считал злом, - было по сердцу всем.
Раздор повсюду я вызывал,
крик гнева нёсся мне вслед;
жаждал я счастья, - скорбь лишь будил:
и должен я Скорбным зваться, -
лишь в скорби вечно я жил!
(Бросает взгляд на Зиглинду и видит, что её глаза полны сочувствия к нему.)
ХУНДИНГ
Не любила Норна тебя,
злосчастен жребий твой;
рад не будет никто,
к кому ты в дом войдёшь.
ЗИГЛИНДА
Трусам лишь может безоружный гость
страх внушать!
Молви мне, гость, в битве какой
оружье ты потерял?
ЗИГМУНД
(всё более и более возбуждаясь)
Меня позвала дева в беде:
её насильно отдать немилому в жёны
хотела родня. Против насилья
выступил я, на всю родню
смело напал,
и враг сражён был мной.
Лежали павшие братья:
вдруг дева припала к телам,
вражду сменила печаль.
Потоки горьких слёз
на них невеста лила:
лишь о гибели кровных братьев
громко стонала она.
И родня убитых бросилась к нам,
в безграничной жажде отмстить за них
тесно меня враги окружили.
С поля борьбы дева не шла;
мой щит ей жизнь долго спасал;
но вот разбились и щит, и копьё.
Я не мог уже драться, - смерть постигла её:
за мною помчалась толпа, а невеста была мертва.
(устремив на Зиглинду горестно-пламенный взор)
Теперь ты видишь,
жена, что имя "Мирный"
дать нельзя мне!
(Встаёт и идёт к очагу. Зиглинда, бледная и глубоко потрясённая, склоняет голову.)
ХУНДИНГ
(вставая)
Я знаю дерзостный род, -
не свято ему, что свято всем:
отвергнут он всеми и мной!
И я с другими был позван
мстить беспощадно за кровь родни:
пришёл поздно, вернуться пришлось,
чтоб беглый вражий след
в своём же доме найти!
(Отходит от стола.)
Хранит дом мой,
Волчонок, твой сон, -
я впустил на ночь тебя:
но завтра ищи, где хочешь, оружья:
с утра будь к бою готов, -
за мёртвых заплатишь мне дань!
(Зиглинда встаёт со своего места и с беспокойным видом становится между ними. Хундинг грубо обращается к ней.)
Прочь уходи!
В спальню ступай.
Питьё мне на ночь готовь
и жди меня ко сну!
(Зиглинда стоит некоторое время в нерешительности, что-то обдумывая. Она медленно поворачивается и, задерживая шаги, направляется к кладовой. Там она опять останавливается, погружённая в мысли и наполовину отвратив лицо. Приняв спокойно какое-то решение, она открывает поставец, наполняет напитком рог и всыпает туда из деревянной кружки приправу. Затем она переводит глаза на Зигмунда, чтобы встретить его взгляд, всё время на неё устремлённый. Она замечает, что Хундинг следит за нею, и тотчас же направляется к спальне. На ступеньках она ещё раз оборачивается, глядит на Зигмунда глазами, полными страстной тоски, и долгим взглядом указывает ему, с выразительной определенностью, одно место на стволе ясеня. Хундннг делает резкое движение и повелительным жестом гонит её прочь. Бросив последний взгляд на Зигмунда, который продолжает спокойно, затаив гнев, стоять у очага, она уходит в спальню и затворяет за собою дверь. Хундинг снимает с дерева своё оружие.)
Оружье - сила мужей!
(Уходя, он обращается к Зигмунду.)
Ты завтра в бой со мной вступишь:
меня слышал ты?
Ну, берегись!
(Захватив с собой оружье, он уходит в спальню; слышно, как он изнутри запирает затвор двери. Зигмунд остаётся один. Ночь наступила; зал освещён лишь слабым огнем очага. Зигмунд опускается на ложе, близ огня, и некоторое время сидит в молчаливом раздумье, охваченный сильным душевным возбуждением.)
ЗИГМУНД
Мне меч отцом был завещан, -
в беде я его найду...
Я к врагу в дом без меча вошёл
и залогом стал мщенья его...
Мелькнул образ дивной жены...
О, страх восторга, сердца боль!..
Томленье влечёт меня к ней,
я во власти сладких чар...
Она - рабыня того,
кто меня в плен взял, глумясь!
Вельзе! Вельзе!
Где же твой меч, твой крепкий меч?
Я взмахну им грозно,
когда сокровенный мой гнев
восстанет со дна души!
(Тлеющие в очаге дрова обваливаются: вспыхнувшее пламя внезапно бросает яркий свет на то место в стволе ясеня, которое было указано взглядом Зиглинды и где теперь ясно видна рукоять меча.)
Что там мерцает, как звезда?
Из ствола яркий исходит луч...
Слепые очи свет озарил,
тайно радуя взор...
Как волшебный блеск мне сердце жжёт!
Иль это взгляд цветущей жены,
что так грустно прощаясь со мной,
бросила здесь она?..
(Огонь начинает постепенно меркнуть.)
Ночь покрывала очи мне тьмой,
но лучистый взор встретил меня:
свет я нашёл и тепло!
Солнце кротко сияло здесь,
ласкало чело мне отрадным огнем,
но закатилось оно...
(Новая слабая вспышка огня в очаге.)
Ещё, в последний раз,
свет вечерний сверкнул...
Даже старый ствол горел
в его золотом луче...
Погас мой светоч, цветок увял,
тьма ночная очи мне кроет:
только в глубинах сердца
тлеет бессветный огонь...
(Огонь в очаге совершенно погас; полный мрак на сцене. Дверь спальни тихо отворяется: появляется Зиглинда в белом одеянии и осторожными, но быстрыми шагами идёт к очагу.)
ЗИГЛИНДА
Спишь ли ты, гость?
ЗИГМУНД
(радостно изумлённый)
Кто там во тьме?
ЗИГЛИНДА
(торопливо и таинственно)
Я здесь: слушай меня!
Глубоко Хундинг спит,
усыплённый напитком моим:
пользуйся ночью, беги!
ЗИГМУНД
(горячо прерывая её)
Я рад быть с тобой!
ЗИГЛИНДА
Есть оружье здесь, у нас в доме:
о, гость, достань его!
Ты станешь славен славой великой:
сильнейшему лишь дан этот меч!
Внимай тому, что расскажу я!
Родню свою здесь Хундинг собрал,
суровую празднуя свадьбу:
насильно себе он брал жену,
жертву разбойников злых.
Грустно было мне средь веселья...
Вдруг странник в дом наш вошёл,
старец в сером плаще: он шляпу, входя,
надвинул на глаз свой левый;
но другой сверкал, робость внушая;
всем грозил этот властный взгляд;
лишь во мне он пробудил томленье сладкой тоски,
слёзы и радость грёз...
Мой взор встретив, на них оглянувшись,
вдруг мечом пришелец взмахнул
и весь блестящий стальной клинок
погрузил в ясеня ствол;
тому этот меч назначен, кто извлечёт его!
Но тщетно гости всю мощь напрягали, -
никто меча не достал.
Все входили и друг за другом
хватались за рукоять,
но ничуть не сдвинулся меч:
вот он глядит из ствола...
И ясно стало мне, чей привет утешил меня,
и кто лишь может меч достать могучей рукой...
О, если б он, мой друг, был здесь, со мной!
Если б в беде я нашла его!
Всё горе моё, все страданья мои,
мучительный стыд и тяжкий позор, -
всё искупила б мщения сладость!
Ко мне счастье вернулось бы вновь,
и жизни опять я б улыбнулась, -
если б герой мой пришёл,
если б друг мой обнял меня!
ЗИГМУНД
(Обнимает её с пламенной страстью.)
Тебя, о жена, обнял твой друг!
Оружье и ты - мои!
Жарко в груди клятва горит,
что мне тебя отдает!
Все грёзы мои явились в тебе,
в тебе счастье я ныне познал!
Плакала ты, - и я тосковал;
я был гоним, - ты терпела позор:
радостью мщенья ныне упьёмся!
Смех бурный ликует во мне, -
я ведь тебя обнимаю слышу сердце твоё!
(Большая входная дверь внезапно распахивается.)
ЗИГЛИНДА
(испуганно вздрагивая и вырываясь из объятий Зигмунда)
Ах, кто там?
Кто в дверь вошёл?
(Дверь остаётся широко открытой. На дворе - чудная весенняя ночь. Лучи полного месяца проникают в зал и светлым сиянием озаряют чету, так что она вдруг становится видимой с полной отчетливостью.)
ЗИГМУНД
(в тихом восторге)
Нет никого, - но Гость вошёл:
вот он, взгляни, - ласковый Май!
(Нежным усилием привлекает Зиглинду к себе на ложе, сажая её рядом с собою. Месяц сияет всё ярче и ярче.)
Бури злые стихли в лучах весны, -
сияньем кротким светится Май;
на крыльях лёгких рея тихо,
чудо он земле несёт;
его дыханье веет лаской,
радость льют его глаза!
В блаженном пеньи птичек Май звучит.
Маем дышит запах трав;
от тепла его цветут волшебно растенья,
жизнь даёт он слабым росткам.
Оружьем нежным Мая мир покорён;
вьюги зимы в страхе умчались прочь;
и властным ударом вот он открыл
суровый затвор, что упрямо его к нам, -
к нам не пускал!
К своей сестре влетел светлый Май,
манила брата Любовь: у нас в сердцах
скрывалась она, - и рада свету теперь!
Невеста-сестра спасена своим братом,
разлуки горькой пала стена:
мир, смеясь молодой чете,
венчает Май и Любовь!
ЗИГЛИНДА
Ты - этот Май, к тебе я стремилась
в холодные дни зимы!
Ты свет мне принёс, - и сердце моё
задрожало вдруг в сладком страхе.
Дни мои грустно текли, - мрачно и одиноко:
мне всё казалось чужим, что давала мне жизнь...
Но ты тотчас признан был мной:
не успел ты войти, как стал мне близок!
Что таилось в груди, - сон души, -
всё озарил солнечный день:
в ушах зазвучал звон ликованья,
когда в чужбине дикой
предстал мне желанный друг!
(В восторге охватывает руками его шею и глядит ему прямо в лицо.)
ЗИГМУНД
(в восхищении)
О, светлая радость!
Счастье моё!
ЗИГЛИНДА
(приближая свои глаза к его глазам)
О, дай мне близко к тебе прижаться,
чтоб ясно видеть чудесный свет,
что мне горит в глазах твоих
и чарует чувства мои!
ЗИГМУНД
В лучах весны светишься ты,
волны волос обрамляют тебя...
Вижу теперь всю прелесть твою:
блаженство пьёт мой взор!
ЗИГЛИНДА
(откидывая назад кудри с его лба и изумлённо любуясь им)
О, как открыт твой гордый лоб!
Как бьётся в висках благородная кровь!
И страха, и восторга сердце полно...
Мне чудом кажется вот что:
впервые видя тебя, - тебя узнала я!
ЗИГМУНД
Меня волнует тот же сон:
в мечтах любви ты являлась уж мне!
ЗИГЛИНДА
В ручье я видела образ свой, -
теперь он виден мне снова:
как отражала вода, - ты отражаешь меня!
ЗИГМУНД
Ты - образ тот, что хранил я в себе!
ЗИГЛИНДА
(быстро отводя свой взор)
Молчи!.. Дай мне припомнить голос...
Как будто он мне в детстве звучал...
Но нет! Звучал он недавно, -
когда на голос мой мне звонко лес отвечал!
ЗИГМУНД
О, сладостной лютни нежные звуки!
ЗИГЛИНДА
(снова заглядывая ему в глаза)
И огонь твоих глаз сверкал уже мне:
так в очи мои старец глядел,
утешая печаль мою...
Я по взгляду узнала