Сна больше нет, есть только черные стены,
Черные стены и синие вены,
Странная боль, состояние измены,
Его называют синдромом отмены.
Сил больше нет, есть только слабое тело,
Оно много терпело и быстро старело.
Долгие годы напрасных исканий
Оставили в сердце глубокие раны.
Вдоль заборов и строений,
Он проходит серой тенью.
Он один и он потерян,
Он подавлен и не уверен.
Один... Один... Один...
Теперь он один, его нет больше с нами,
Он умрет в один день с серой крысой в подвале,
Его тело потащат по дырам и норам,
Нелепая смерть была ему приговором.
Не надо дружок над собой измываться,
Не надо учиться, не надо стараться -
Вколол и забылся, налил и свободен,
Ряд свежих могил уже заготовлен...
Вдоль заборов и строений,
Он проходит серой тенью.
Он один и он потерян,
Он подавлен и не уверен.
Один... Один... Один...
Черные стены и синие вены,
Странная боль, состояние измены,
Его называют синдромом отмены.
Сил больше нет, есть только слабое тело,
Оно много терпело и быстро старело.
Долгие годы напрасных исканий
Оставили в сердце глубокие раны.
Вдоль заборов и строений,
Он проходит серой тенью.
Он один и он потерян,
Он подавлен и не уверен.
Один... Один... Один...
Теперь он один, его нет больше с нами,
Он умрет в один день с серой крысой в подвале,
Его тело потащат по дырам и норам,
Нелепая смерть была ему приговором.
Не надо дружок над собой измываться,
Не надо учиться, не надо стараться -
Вколол и забылся, налил и свободен,
Ряд свежих могил уже заготовлен...
Вдоль заборов и строений,
Он проходит серой тенью.
Он один и он потерян,
Он подавлен и не уверен.
Один... Один... Один...