Мечтательный пастух, изгой Нечерноземья,
Иллюзий дивных полн, пасет своих коров,
И чудится ему с глубокого похмелья
Корриды грозный гул, жестокий бой быков.
С небес звучит Бизе: «Тореадору слава!»
Торсида ль то поет, иль бабы на току?
Он красные портки снимает величаво
И тычет ими в нос унылому быку.
В крови адреналин мешается с мадерой,
И тут уж все равно - Севилья иль Тамбов!
Мыслитель - он всегда достойный кабальеро,
Живет он во дворце или пасет коров.
Закуски бы еще - и не было бы горя!
Познал он суть вещей - начало их, предел.
Он андалузский пес, бегущий краем моря,
Сервантес - это тьфу! - и рядом не сидел!
Добавил он еще - одной бутылки мало,
И вот уж по степи хазары пронеслись,
И кажутся стога слонами Ганнибала,
Фантомы всех времен вокруг него сошлись.
Дымится небосвод, взрываются светила,
Он видит павший Рим - ликует его дух!
С ним пьют на брудершафт и Рюрик, и Атилла,
Он в центре всех эпох - неистовый пастух!
Судачат меж собой селянки на покосе:
«Опять мужик мой пьян, туды его нехай!
А жрет, гад, за троих, копейки в дом не носит,
Ишшо придет, свинья, любви ему давай!»
Эх, вздорный вы народ, бесчувственные бабы!
Числом вас - легион, а имя вам - корысть.
Мечтательный пастух, трезвеющий и слабый,
Ведёт коров домой и думает за жисть...
Ведёт коров домой и думает за жисть...
Иллюзий дивных полн, пасет своих коров,
И чудится ему с глубокого похмелья
Корриды грозный гул, жестокий бой быков.
С небес звучит Бизе: «Тореадору слава!»
Торсида ль то поет, иль бабы на току?
Он красные портки снимает величаво
И тычет ими в нос унылому быку.
В крови адреналин мешается с мадерой,
И тут уж все равно - Севилья иль Тамбов!
Мыслитель - он всегда достойный кабальеро,
Живет он во дворце или пасет коров.
Закуски бы еще - и не было бы горя!
Познал он суть вещей - начало их, предел.
Он андалузский пес, бегущий краем моря,
Сервантес - это тьфу! - и рядом не сидел!
Добавил он еще - одной бутылки мало,
И вот уж по степи хазары пронеслись,
И кажутся стога слонами Ганнибала,
Фантомы всех времен вокруг него сошлись.
Дымится небосвод, взрываются светила,
Он видит павший Рим - ликует его дух!
С ним пьют на брудершафт и Рюрик, и Атилла,
Он в центре всех эпох - неистовый пастух!
Судачат меж собой селянки на покосе:
«Опять мужик мой пьян, туды его нехай!
А жрет, гад, за троих, копейки в дом не носит,
Ишшо придет, свинья, любви ему давай!»
Эх, вздорный вы народ, бесчувственные бабы!
Числом вас - легион, а имя вам - корысть.
Мечтательный пастух, трезвеющий и слабый,
Ведёт коров домой и думает за жисть...
Ведёт коров домой и думает за жисть...