Пустилась в пляс метла-шалунья,
Изба ходила ходуном,
Ведро скакало кверху дном -
Его ногами били стулья,
И этот милый сердцу звон
Поднял всех пчел в соседских ульях,
И те, жужжа, умчались вон.
Во двор открытое окно
Крутилось, как веретено,
И ставни хлопали в ладоши,
Плясали лапти и калоши
Чарльстон, твист, рок-н-ролл и румбу.
Танцуя с пятки на носок,
Комод опробовал вальсок
В обнимку с хромоногой тумбой.
Устав, решил поспать часок,
Снес дверь с петель и лег на клумбу.
С испугу разбежались мыши,
И кошка притворилась пнем,
Утюг с размаху бил по крыше
Своей чугунною ступнёй,
Одна кастрюля со стряпней
Издав пронзительнейший свист
Ушла в трубу, крича: "Я - лифт!"
Крутился стол, качалось кресло,
Кадушка расплескала тесто,
Как маракас гремела печка,
Торшер примеривался к свечке,
Бил самовар по стенке лбом,
А я пришел домой под вечер -
И замер верстовым столбом.
Изба ходила ходуном,
Ведро скакало кверху дном -
Его ногами били стулья,
И этот милый сердцу звон
Поднял всех пчел в соседских ульях,
И те, жужжа, умчались вон.
Во двор открытое окно
Крутилось, как веретено,
И ставни хлопали в ладоши,
Плясали лапти и калоши
Чарльстон, твист, рок-н-ролл и румбу.
Танцуя с пятки на носок,
Комод опробовал вальсок
В обнимку с хромоногой тумбой.
Устав, решил поспать часок,
Снес дверь с петель и лег на клумбу.
С испугу разбежались мыши,
И кошка притворилась пнем,
Утюг с размаху бил по крыше
Своей чугунною ступнёй,
Одна кастрюля со стряпней
Издав пронзительнейший свист
Ушла в трубу, крича: "Я - лифт!"
Крутился стол, качалось кресло,
Кадушка расплескала тесто,
Как маракас гремела печка,
Торшер примеривался к свечке,
Бил самовар по стенке лбом,
А я пришел домой под вечер -
И замер верстовым столбом.