Я брел по осенней дороге домой
Под взглядом неоновых ламп,
И в сумерках ели тянулись за мной
Пушистыми тенями лап.
Колючая изморось, злая судьба,
Какая-то старая боль...
И месяц окликнул и тихо позвал:
Пойдем, погуляем с тобой!
И в памяти всплыли забытые песни
И скромный родительский стол,
Где в праздники наши сидели все вместе,
Все вместе, никто не ушел.
И близится он, одиночества вечер,
Уже не забыть никогда
Ту с первой любовью далекую встречу
Одну для меня навсегда.
Мы долго бродили по старой Твери,
Где детство осталось мое,
Где на кон жетоны я ставил по три,
Жалея, что первым не бью.
Где службу стоял сын и крестная дочь,
Простить я себя умолял.
Вот белая троица в звездную ночь
И дом, где крестили меня...
Под взглядом неоновых ламп,
И в сумерках ели тянулись за мной
Пушистыми тенями лап.
Колючая изморось, злая судьба,
Какая-то старая боль...
И месяц окликнул и тихо позвал:
Пойдем, погуляем с тобой!
И в памяти всплыли забытые песни
И скромный родительский стол,
Где в праздники наши сидели все вместе,
Все вместе, никто не ушел.
И близится он, одиночества вечер,
Уже не забыть никогда
Ту с первой любовью далекую встречу
Одну для меня навсегда.
Мы долго бродили по старой Твери,
Где детство осталось мое,
Где на кон жетоны я ставил по три,
Жалея, что первым не бью.
Где службу стоял сын и крестная дочь,
Простить я себя умолял.
Вот белая троица в звездную ночь
И дом, где крестили меня...