Штирлиц шел на явку...
Холеные, пухлые руки, здоровый румянец у щек,
В петлице на черной рубашке сверкает нацистский значок.
В глазах ледяное презренье, поджатые губы мертвы,
Откуда такое явленье на улицах нашей страны.
Глазам я своим не поверил, но это не сон, не мираж.
Не выдумка, не суеверье, не кукла и не камуфляж.
За ним аттестат пятибальный и бронь в институте давно,
Машина, и дом капитальный, и девушка - точно в кино.
Он вырос, конечно, в достатке, потомок высоких кровей,
Но кто его вырастил падким до грязных тотальных идей
Холеные, пухлые руки, здоровый румянец у щек,
В петлице на черной рубашке сверкает нацистский значок.
Холеные, пухлые руки, здоровый румянец у щек,
В петлице на черной рубашке сверкает нацистский значок.
В глазах ледяное презренье, поджатые губы мертвы,
Откуда такое явленье на улицах нашей страны.
Глазам я своим не поверил, но это не сон, не мираж.
Не выдумка, не суеверье, не кукла и не камуфляж.
За ним аттестат пятибальный и бронь в институте давно,
Машина, и дом капитальный, и девушка - точно в кино.
Он вырос, конечно, в достатке, потомок высоких кровей,
Но кто его вырастил падким до грязных тотальных идей
Холеные, пухлые руки, здоровый румянец у щек,
В петлице на черной рубашке сверкает нацистский значок.