Входи в мой дом как друг, чтобы потом предать меня.
Ешь хлеб из моих рук, спи у огня.
Люби меня как брат, чтобы суметь меня убить.
Когда тебя твой страх, закрутит в нить.
В доме где кроме нас никого...
Страха нет, стреляй в меня,
Знаю что так надо.
За тебя и за себя, умираю рано
Страха нет, стреляй в меня,
Чтобы не вернуться.
Я смогла уйти на мель, и не задохнуться.
Пройдёт весна и вновь, излом льда твоя любовь.
И ты хотел один, плыть между льдин.
Я не боюсь тебя любить, и не боюсь тебе сказать:
«Я жду, в мой дом входи...меня предать»...
В доме, где кроме нас никого...
Страха нет, стреляй в меня,
Знаю что так надо.
За тебя и за себя, умираю рано
Страха нет, стреляй в меня,
Чтобы не вернуться.
Я смогла уйти на мель, и не задохнуться.
Ешь хлеб из моих рук, спи у огня.
Люби меня как брат, чтобы суметь меня убить.
Когда тебя твой страх, закрутит в нить.
В доме где кроме нас никого...
Страха нет, стреляй в меня,
Знаю что так надо.
За тебя и за себя, умираю рано
Страха нет, стреляй в меня,
Чтобы не вернуться.
Я смогла уйти на мель, и не задохнуться.
Пройдёт весна и вновь, излом льда твоя любовь.
И ты хотел один, плыть между льдин.
Я не боюсь тебя любить, и не боюсь тебе сказать:
«Я жду, в мой дом входи...меня предать»...
В доме, где кроме нас никого...
Страха нет, стреляй в меня,
Знаю что так надо.
За тебя и за себя, умираю рано
Страха нет, стреляй в меня,
Чтобы не вернуться.
Я смогла уйти на мель, и не задохнуться.