Пятнадцать лет она ждала его любви,
Пятнадцать лет он был слепым,
И вот сейчас прозрел,
Пятнадцать лет она мечтала: Позови,
А он робел, а он не смел, а может не хотел.
Она была совсем другой пятнадцать лет назад,
Прекрасной, ветреной, шальной, живущей наугад.
И вот внезапно понял он, что ближе сердцу нет,
Чем та, которая чужой была пятнадцать лет.
Наверно глупо, но когда он прошептал:
Прости, что поздно я пришел сказать тебе люблю
Он для нее далеким и ненужным стал,
Как-будто все пятнадцать лет промчались во хмелю.
Но хмель прошла, прошла тоска, разбился хрупкий шар
В котором нежности ждала ранимая душа.
Осколки больше не нужны и боли в сердце нет,
Он опоздал всего лишь на пятнадцать лет.
Пятнадцать лет она ждала его любви,
Он опоздал всего лишь на пятнадцать...
Пятнадцать лет он был слепым,
И вот сейчас прозрел,
Пятнадцать лет она мечтала: Позови,
А он робел, а он не смел, а может не хотел.
Она была совсем другой пятнадцать лет назад,
Прекрасной, ветреной, шальной, живущей наугад.
И вот внезапно понял он, что ближе сердцу нет,
Чем та, которая чужой была пятнадцать лет.
Наверно глупо, но когда он прошептал:
Прости, что поздно я пришел сказать тебе люблю
Он для нее далеким и ненужным стал,
Как-будто все пятнадцать лет промчались во хмелю.
Но хмель прошла, прошла тоска, разбился хрупкий шар
В котором нежности ждала ранимая душа.
Осколки больше не нужны и боли в сердце нет,
Он опоздал всего лишь на пятнадцать лет.
Пятнадцать лет она ждала его любви,
Он опоздал всего лишь на пятнадцать...