А я иду, шагаю по Москве, передо мной долбят лёд таджики,
Через киевский мост, мимо хамсуда, где умеют находить улики.
И я иду, шагаю по Москве, а мне так хотелось проехать,
Но в глазах стоит садовое кольцо, оно стоит и не может ехать.
В Москву приезжают со всех городов, со всех республик народы.
И долго тянутся друг за другом годы плохой погоды.
В Москву приезжают и остаются жить и некуда ехать дальше.
Москва не верит слезам, потому что здесь и так достаточно фальши.
Припев:
А я иду, шагаю по Москве,
А я иду, шагаю по Москве.
Здравствуй, Москва!
Здравствуй, Москва!
А я иду, шагаю...
А я иду, шагаю по Москве, периодически здесь слышатся взрывы.
Здесь жертвы терактов, главы правительств и очень дорогие квартиры.
Сдается в аренду за дорого место в бетонной коробке,
Умрёт пациент в машине скорой помощи, которая застряла в пробке.
Откроются офисы на месте дома, построенного в XIX-м веке.
На стройке работают от звонка до звонка и там же живут узбеки.
В съёмных квартирах проходит жизнь и вот исчезают надежды.
В Москве тяжело и бессмысленно жить, Москва не такая, как прежде.
Припев:
А я иду, шагаю по Москве,
А я иду, шагаю по Москве.
Здравствуй, Москва!
Здравствуй, Москва!
А я иду, шагаю...
Через киевский мост, мимо хамсуда, где умеют находить улики.
И я иду, шагаю по Москве, а мне так хотелось проехать,
Но в глазах стоит садовое кольцо, оно стоит и не может ехать.
В Москву приезжают со всех городов, со всех республик народы.
И долго тянутся друг за другом годы плохой погоды.
В Москву приезжают и остаются жить и некуда ехать дальше.
Москва не верит слезам, потому что здесь и так достаточно фальши.
Припев:
А я иду, шагаю по Москве,
А я иду, шагаю по Москве.
Здравствуй, Москва!
Здравствуй, Москва!
А я иду, шагаю...
А я иду, шагаю по Москве, периодически здесь слышатся взрывы.
Здесь жертвы терактов, главы правительств и очень дорогие квартиры.
Сдается в аренду за дорого место в бетонной коробке,
Умрёт пациент в машине скорой помощи, которая застряла в пробке.
Откроются офисы на месте дома, построенного в XIX-м веке.
На стройке работают от звонка до звонка и там же живут узбеки.
В съёмных квартирах проходит жизнь и вот исчезают надежды.
В Москве тяжело и бессмысленно жить, Москва не такая, как прежде.
Припев:
А я иду, шагаю по Москве,
А я иду, шагаю по Москве.
Здравствуй, Москва!
Здравствуй, Москва!
А я иду, шагаю...