Подумать только, если б не январь,
то этот снег, возможно, был бы ливнем.
Сверкающим и свежим, как слова
в творимой наспех радостной молитве...
Подумать только, если б не январь,
Мне было бы дано раскрыть глаза
На груду дел и на ошибок россыпь,
Найти себя, умыть и причесать
В прокуренном до самых звезд сиротстве.
Но гаснут лица, вмерзшие в печаль,
и баснописец пасмурной свободы
впервые не совравший календарь,
и снег идет, впервые безысходный.
Подумать только, если б не январь,
То этот снег, возможно, был бы ливнем.
Сверкающим и свежим, как слова
в творимой наспех радостной молитве...
то этот снег, возможно, был бы ливнем.
Сверкающим и свежим, как слова
в творимой наспех радостной молитве...
Подумать только, если б не январь,
Мне было бы дано раскрыть глаза
На груду дел и на ошибок россыпь,
Найти себя, умыть и причесать
В прокуренном до самых звезд сиротстве.
Но гаснут лица, вмерзшие в печаль,
и баснописец пасмурной свободы
впервые не совравший календарь,
и снег идет, впервые безысходный.
Подумать только, если б не январь,
То этот снег, возможно, был бы ливнем.
Сверкающим и свежим, как слова
в творимой наспех радостной молитве...