Я умираю от такого неба до небес,
Я умираю оттого, что оживает лес.
И все становится правильным, как моя рука,
Эх, мы приколемся, деточка, раз и навсегда!
Я от таких вещей тащуся, крошка, крошка,
Ты для таких вещей еще глупа!
Я от таких вещей тащуся, крошка, крошка,
Ты для таких вещей еще глупа!
Я забываю все, что было до сих пор со мной.
Я умираю с новой силой, я опять живой.
И все становится правильным, как моя рука,
Эх, мы приколемся, деточка, раз и навсегда!
Я от таких вещей тащуся, крошка, крошка,
Ты для таких вещей еще глупа!
Я от таких вещей тащуся, крошка, крошка,
Ты для таких вещей еще жива!
Я умираю оттого, что оживает лес.
И все становится правильным, как моя рука,
Эх, мы приколемся, деточка, раз и навсегда!
Я от таких вещей тащуся, крошка, крошка,
Ты для таких вещей еще глупа!
Я от таких вещей тащуся, крошка, крошка,
Ты для таких вещей еще глупа!
Я забываю все, что было до сих пор со мной.
Я умираю с новой силой, я опять живой.
И все становится правильным, как моя рука,
Эх, мы приколемся, деточка, раз и навсегда!
Я от таких вещей тащуся, крошка, крошка,
Ты для таких вещей еще глупа!
Я от таких вещей тащуся, крошка, крошка,
Ты для таких вещей еще жива!